«Двое монахов спорили о флаге, один говорил: «Движется флаг», другой: «Движется ветер». Мимо шёл Шестой Патриарх*. Он сказал: «Ни флаг, ни ветер – движется ум».
*Шестой Патриарх Дзэн – Дацзянь Хой-нэн (638 г. – 713 г.).
«Один мудрец древности сказал, что «практика дзэн предполагает три основы: великий корень веры, чувство великого долга и великое, яростное стремление. Будь недостаток одной из них, и ты уподобишься треножнику, одна из ножек которого сломана».
Великое, яростное стремление является самым важным из этих трёх. Глубоко укоренённая вера и великий долг могут равно быть в избытке, однако когда нет яростного стремления, не может развиться великая и чудесная сила исцеления, и воля не способна будет излечивать болезни, держащие людей в своих тисках, а также спасать живые существа. Каковы болезни, держащие людей в своих тисках? Это невежество, страсти, а также рождение и смерть – те, что являются корнями кармы.
Что такое великое, яростное стремление? Напряжённое бдение сознания в бесстрашной решимости двигаться вперёд к избавлению [от кармы]».
*Хакуин (1686 г. – 1769 г.) – японский мыслитель, художник и каллиграф, монах школы дзэн-буддизма Риндзай. В отличие от своих предшественников, Хакуин придавал меньшее значение сидячей медитации (дзадзэн). Основной вклад Хакуина в наследие дзэн заключается в акцентировании важности постижения истины в процессе повседневной человеческой деятельности.
«Дзэн-буддизм – это путь и взгляд на жизнь, который невозможно отнести ни к одной из формальных категорий современной западной мысли. Это не религия и не философия; это не психология и не раздел науки. Это пример того, что в Индии и Китае называется «путём освобождения», и в этом отношении дзэн близок к даосизму, веданте и йоге».
«Когда другой человек понимает, что его присутствие признаётся и даже утверждается вами, он расцветает, словно бутон. Быть любимым – это быть признанным, на самом деле существующим».
«Мы являем собой то, что ощущаем и воспринимаем.
Если мы рассержены, то мы – это гнев.
Если мы любим, то мы – это любовь.
Если мы любуемся снежной вершиной, то мы и являемся этой вершиной.
А когда мы мечтаем, то мы есть наша мечта».
«Если вы имеете дзэн*, то с кем бы вы ни встретились, кого бы вы ни увидели, он в любом случае будет вашим прекрасным и благородным другом».
*Дзэн – духовное созерцание.
«Практика осознанности очень проста. Вы останавливаетесь, вы дышите, и вы успокаиваете свой разум. Вы возвращаетесь к себе и наслаждаетесь тем, что каждый момент находитесь здесь».
«Глупый человек однажды уронил свой меч за борт и тщательно пометил борт, чтобы показать капитану, где искать, не понимая, что корабль движется.
Профессора, которые читают лекции по древней философии, не принимая во внимание прогресса, которого достигло с тех пор человечество, подобны глупцу, пытающемуся найти меч с помощью отметины на борту».
«Очень важно, если улыбается ребенок, если взрослый улыбается. Если в нашей ежедневной жизни мы можем улыбаться, если мы можем быть спокойными и счастливыми, то не только мы, но и каждый может получить от этого пользу. Если мы действительно знаем, как жить, что может быть лучше, чем начать день с улыбки? Наша улыбка утверждает нашу осознанность и решимость жить в мире и радости. Источник искренней улыбки – пробужденный ум».
«Любой человек может стать Буддой. Если бы истинное сокровище было спрятано где-то далеко и до него было бы трудно добраться, то как мы могли бы сказать, что каждый человек имеет, подобно Будде, одну и ту же природу Будды? Истина, которой учил Будда, применима к каждому человеку и ко всему сущему».
«Когда люди слышат слово «медитация», большинство из них думает о сидячей медитации. Существует множество видов медитаций. Осознанная медитация может практиковаться везде и в любом положении, в котором находится тело: сидим мы, ходим, стоим или лежим. Если мы совершаем ежедневные действия с осознанностью, мы практикуем медитацию».
«Вы действительно можете жить так, чтобы пребывать в Царстве Божием в каждый отдельно взятый миг. Это не пожелание, не обещание грядущего счастья, а самая что ни на есть реальность».
«Умиротворение и спокойствие заразительны».
«Вы здесь ради жизни, и раз это так, то и сама жизнь пребудет здесь ради вас. Всё просто».
«Коан – это своеобразная загадка, кажущаяся на первый взгляд абсурдной, не имеющей ответа… С позиций здравого смысла ни понять коан, ни найти на него ответ невозможно. Над коаном не размышляют, его созерцают. Внимание сосредоточивается на коане до тех пор, пока не наступит просветление. Никаких стадий, этапов постижения коана не существует. Ответ или есть, или его нет».
«Я вернулся в Сёиндзи и посвятил себя медитации самоосознания, упражняясь в ней со всё нарастающим усердием. В продолжение менее трёх лет, не прибегая к лекарствам, иглоукалыванию или прижиганию, я очистился ото всех болезней, беспокоивших меня много лет. Более того: вместе с этим я испытал невыразимую радость великого сатори* шесть или семь раз, прорвавшись и проникнув к самым корням всех труднопонимаемых, труднопроникаемых, трудносхватываемых, труднопроходимых коанов…»
*Сатори (яп.) – просветление.
«Лин-чи принёс послание Бодхидхармы из Китая в Японию и преобразил мировоззрение всей страны, показав совершенно новый духовный мир.
Он отрицал пользу сидячей медитации, считая её подготовительным этапом к медитации постоянной, ежеминутной. Он считал, что человек, живя с полным осознанием окружающей обстановки и не отделяя себя от неё, при полном сосредоточении на выполняемом им деле, неизбежно проявляет, по мере очищения, свою истинную божественную природу. Лин-чи говорил, что стремление к просветлению точно так же скрывает от нас нашу истинную природу, как и мирские стремления и привязанности.
Ученик обратился к Лин-чи:
– Я только что пришёл в ваш монастырь. Пожалуйста, учите меня!
– А ты уже поел рисовой каши? – спросил Мастер.
– Да, поел, – ответил тот.
– Так пойди вымой получше миску, – сказал Лин-чи.
В этом момент монах осознал дзэн».
«Рассказывают о трёх смеющихся святых. Они двигались от одного города к другому и смеялись. Обычно они останавливались на рыночной площади и смеялись раскатистым глубоким смехом. Их животы тряслись и слёзы катились из глаз. Это было так заразительно, что все присутствующие начинали смеяться. Веселье распространялось молниеносно. Со всех сторон к ним бежали люди и, лишь взглянув на них, начинали хохотать. Это было настоящим чудом. Всего лишь несколько минут назад здесь была совсем другая атмосфера. Уставшие люди спорили, торговались. Всех интересовали только деньги. И вдруг всё преобразилось! Люди забывали, что пришли сюда покупать и продавать, они смеялись и танцевали вокруг этих трёх сумасшедших.
Смеющиеся святые странствовали по всему Китаю, из одного места в другое, от одной деревни к другой, просто помогая людям смеяться. За несколько секунд они открывали людям новый мир.
Неожиданно в одной деревне один из трёх умер. Деревенские жители подумали: «Уж теперь-то они не смогут смеяться. Их друг умер; они должны плакать». Но когда они пришли, то увидели, что оставшиеся двое святых танцевали, смеялись, праздновали. Жители деревни решили: «Ну, это уж слишком! Это невежливо. Когда человек умирает, непристойно смеяться и танцевать».
Но двое смеющихся сказали:
– Между собой мы загадывали, кто из нас умрёт первым. И вот этот человек выиграл. Всю свою жизнь мы смеялись вместе с ним. Мы не можем проводить его в последний путь по-иному. Мы должны смеяться, мы должны радоваться и праздновать. Иначе он будет смеяться над нами с той стороны и думать: «Вот дураки! Опять попали в ловушку!»
А потом случилось неожиданное. Когда тело положили на погребальный костер и люди стали грустить, вдруг начали взрываться и хлопать красочные хлопушки и фейерверки, которые были спрятаны в одеждах умершего.
Два друга танцевали, а с ними танцевала и вся деревня, смеясь сквозь слёзы. Потому что смерть – это иллюзия, а иллюзия – это смерть.
Из этой деревни вместе с двумя смеющимися святыми ушёл и молодой парень, который никогда не унывал и очень заразительно смеялся!»
«Кто-то спросил у мастера Риндзая:
– Как прийти к познанию Изначального?
Риндзай совершал утреннюю прогулку с посохом в руке. Он поднял посох перед глазами вопрошающего и сказал:
– Наблюдай! Это посох. Если ты можешь его наблюдать, нет никакой нужды никуда идти.
Человек, должно быть, был слегка озадачен. Он посмотрел на посох и спросил:
– Как можно достичь Просветления простым наблюдением посоха?
Риндзай сказал:
– Вопрос не в том, ЧТО ты наблюдаешь, а в том, что ты НАБЛЮДАЕШЬ!»
«Кто-то спросил Бокудзю:
– Что Вы делаете? Какова Ваша религиозная дисциплина?
Он ответил:
– Я живу обычной жизнью – это моя дисциплина. Когда я чувствую голод, я ем. Когда я чувствую, что хочу спать, я сплю.
Спрашивающий был озадачен. Он сказал:
– Но я не вижу в этом ничего особенного.
Бокудзю сказал:
– В этом вся суть. Нет ничего особенного. Все, жаждущие чего-то особенного, являются эгоистами.
Спрашивающий всё ещё был озадачен. Он сказал:
– Но это делают все: когда голодны – едят, когда хотят спать – спят.
Бокудзю рассмеялся и сказал:
– Нет. Когда вы едите, то вы делаете тысячу и одну вещь: вы думаете, мечтаете, воображаете, вспоминаете. Вы не только едите. Когда я ем, то я просто ем: тогда существует только еда и ничего больше. Когда вы спите, вы видите сны, боретесь, имеете кошмары. Когда я сплю, то я просто сплю; не существует больше ничего. Когда есть сон, то есть только сон. Нет даже Бокудзю. Когда я гуляю, то существует только прогулка. Не существует никакого Бокудзю: просто прогулка».
«Только преодолев трудности, которые обступили меня в те времена, когда я поддерживал жизнь одной только горстью риса в день, я познал ту всепоглощающую радость, которая переполняет меня теперь!»
