Жизнь движется к невидимому краю,
Доходит до неведомой черты.
И я со светом вместе умираю,
Чтоб вместе с ним восстать из темноты.
Из тьмы великой не приходят вести,
Но лишь одно бесспорно знаю я:
Мне надо быть всегда со светом вместе,
И будет жить всегда душа моя.
О Ты, пространством бесконечный,
Живый в движеньи вещества,
Теченьем времени превечный,
Без лиц, в трёх лицах Божества!
Дух всюду сущий и единый,
Кому нет места и причины,
Кого никто постичь не мог,
Кто всё Собою наполняет,
Объемлет, зиждет, сохраняет,
Кого мы называем: Бог.
Измерить океан глубокий,
Сочесть пески, лучи планет
Хотя и мог бы ум высокий, –
Тебе числа и меры нет!
Не могут духи просвещенны,
От света Твоего рожденны,
Исследовать судеб Твоих:
Лишь мысль к Тебе взнестись дерзает,
В Твоём величьи исчезает,
Как в вечности прошедший миг.
Хао́са бытность довременну
Из бездн Ты вечности воззвал,
А вечность, прежде век рожденну,
В Себе самом Ты основал:
Себя Собою составляя,
Собою из Себя сияя,
Ты свет, откуда свет исте́к.
Создавый всё единым словом,
В твореньи простираясь новом,
Ты был, Ты есть, Ты будешь ввек!
Ты цепь существ в Себе вмещаешь,
Её содержишь и живишь;
Конец с началом сопрягаешь
И смертию живот даришь.
Как искры сыплются, стремятся,
Так солнцы от Тебя родятся;
Как в мразный, ясный день зимой
Пылинки инея сверкают,
Вратятся, зыблются, сияют,
Так звезды в безднах под Тобой.
Светил возженных миллион
В неизмеримости текут,
Твои они творят законы,
Лучи животворящи льют.
Но огненны сии лампады,
Иль рдяных кристалей громады,
Иль волн златых кипящий сонм,
Или горящие эфиры,
Иль вкупе все светящи миры –
Перед Тобой – как нощь пред днём.
Как капля, в море опущенна,
Вся твердь перед Тобой сия.
Но что мной зримая вселенна?
И что перед Тобою я?
В воздушном океане оном,
Миры умножа миллионом
Стократ других миров, – и то,
Когда дерзну сравнить с Тобою,
Лишь будет точкою одною;
А я перед Тобой – ничто.
Ничто! – Но Ты во мне сияешь
Величеством Твоих доброт;
Во мне Себя изображаешь,
Как солнце в малой капле вод.
Ничто! – Но жизнь я ощущаю,
Несытым некаким летаю
Всегда пареньем в высоты;
Тебя душа моя быть чает,
Вникает, мыслит, рассуждает:
Я есмь – конечно, есть и Ты!
Ты есть! – природы чин вещает.
Гласит мое мне сердце то,
Меня мой разум уверяет,
Ты есть – и я уж не ничто!
Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил тварей Ты телесных,
Где начал Ты духов небесных
И цепь существ связал всех мной.
Я связь миров, повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна Божества;
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь – я раб – я червь – я Бог!
Но, будучи я столь чудесен,
Отколе происшел? – безвестен;
А сам собой я быть не мог.
Твоё созданье я, Создатель!
Твоей премудрости я тварь,
Источник жизни, благ податель,
Душа души моей и Царь!
Твоей то правде нужно было,
Чтоб смертну бездну преходило
Мое бессмертно бытие́;
Чтоб дух мой в смертность облачился
И чтоб чрез смерть я возвратился,
Отец! – в бессмертие Твое́.
Неизъяснимый, Непостижный!
Я знаю, что души моей
Воображении бессильны
И тени начертать Твоей;
Но если славословить должно,
То слабым смертным невозможно
Тебя ничем иным почтить,
Как им к Тебе лишь возвышаться,
В безмерной разности теряться
И благодарны слёзы лить.
(1784г.)
Всё слышит Бог и всё Он знает, миры объемлет Царь щедрот!
Создатель – друг тому, кто верит, от мрака к свету Он ведёт!
*Шумовский Теодор Адамович (1913 г. – 2012 г.) – советский и российский лингвист, арабист, кандидат филологических наук и доктор исторических наук.
Осень ясная, погожая.
Как сверкают янтари!
Приоткрылась тайна Божия,
Засветилась изнутри.
Знаю, золото осеннее
Отгорит, но в глубине
Не останется сомнения
В Том, Кто вечно жив в огне.
«…то, что в тебе видит и слышит, есть Слово Господне; Ум твой есть Бог-Отец. Они неразделимы, ибо в единстве их жизнь.
…Ум, Бог, объединяющий мужское и женское начала, который есть жизнь и Свет, сотворил Своим Словом иной созидающий Ум – Демиурга, бога огня и дыхания, который создал затем семь Управителей, объемлющих в своих кругах мир чувственный и управляющих им с помощью того, что называют Судьбой».
«В Коране написано, что Бог есть свет небес и земли. Кроме стремления достичь чего-либо земного, у нас есть и более глубинное желание, работающее неосознанно в каждое мгновение жизни, – войти в соприкосновение с бесконечным. Когда художник пишет картину или когда музыкант поёт или играет, то, если они при этом думают: «Это моя живопись» или: «Это моё исполнение, моя музыка», – они вполне могут получить определенное удовлетворение, но оно будет, подобно капле в океане. Однако, если они соединят свою живопись или свою музыку с сознанием Бога, если они будут думать: «Это Твоя живопись, а не моя» или: «Это Твоя музыка, а не моя», – то они соединятся с центром и их жизнь станет жизнью Бога».
Нельзя узнать, что за порогом
Земным, что «до» и что «потом»,
Но можно доглядеть до Бога
Деревья за своим окном.
И можно сердцу в миг причастья –
О, Господи, в который раз! –
Как птице, зазвенеть от счастья,
Забыв, что до и после нас.
На то лишь свет нам с неба послан,
Чтоб глаз земной увидеть смог:
У Бога нет ни «до», ни «после»,
Всё, что проходит, то не Бог.
А я? Но в этом море света,
В переполненьи бытия,
В причастья миг – различий нету:
Неразделимы Бог и я.
«О, соперничающие народы и племена людские! Обратите лица свои к единству, и да воссияют над вами лучи света его. Соберитесь вместе и ради Бога решитесь искоренить то, что служит источником противоборства между вами».
«Уже в этом мире свободны те, кто наслаждается свободой от привязанности, ни за что не цепляясь, кто победил свои желания, кто исполнился света».
Высь в бледно-розовом узоре.
Пространство стынет в тишине.
И точно так же, как в просторе,
Свет расправляется во мне.
Богослуженье в небосводе.
Рассветный час глубок и чист.
В сей час из сердца Бог восходит,
Как из набухшей почки лист.
О, Господи, Ты отдал мне
Себя. – Разлитый в тишине
Свой Дух – всю высоту свою,
Которую по капле пью.
Ты весь на протяженьи дня
Переливаешься в меня,
Как свет, по капле, не спеша,
Пока чиста моя душа.
Мы зыбки, как туман над лесом,
Как в сизом небе – след белесый,
Как тающий, скользящий след.
Но через нас струится Свет –
Вот Тот, что не боится тьмы.
И это – истинные мы.
«Ра* – в египетской мифологии – бог Солнца, Божественная Всемирная Душа – вечно горящий Свет. В Древней Греции – аналог – бог Гелиос».
*Ра – верховный бог египтян. Изображался в виде человека с головой сокола, над которой располагался солнечный диск. В более позднее время Ра рассматривался как бог – творец мира.
«Ведь все философии, все религии исходили из Единого Источника, и те же Великие Умы, принёсшие Свет и давшие импульс к зарождению мысли на заре нашего человечества, продолжали приносить его и на всём протяжении медленного процесса эволюции человеческого сознания».
Есть труд бездействия. Есть труд
Торжественного замолканья.
Ты сам – никто. Пустой сосуд,
Простор, вместивший мирозданье,
Окно, впускающее свет.
И – ни начала, ни итога –
В тебе тебя ни капли нет.
Ты – место пусто, дом для Бога.
«Ковчег под предводительством осла –
Вот мир людей. Живите во Вселенной.
Земля – вертеп обмана, лжи и зла.
Живите красотою неизменной».
…
И вот он посох странника берёт:
Простите, келий сумрачные своды!
Его душа, всем чуждая, живёт
Теперь одним: дыханием свободы.
…
«Ни бездне бездн, ни жизни грани нет.
Мы остановим солнце Птолемея –
И вихрь миров, несметный сонм планет,
Пред нами развернётся, пламенея!»
…
Глаза сияют, дерзкая мечта
В мир откровений радостных уносит.
Лишь в истине – и цель, и красота.
Но тем сильнее сердце жизни просит.
…
И вот опять он странник. И опять
Глядит он вдаль. Глаза блестят, но строго
Его лицо. Враги, вам не понять,
Что бог есть Свет. И он умрет за бога.
«Мир – бездна бездн. И каждый атом в нём
Проникнут богом – жизнью, красотою.
Живя и умирая, мы живём
Единою, всемирною Душою».
…
И маленький тревожный человек
С блестящим взглядом, ярким и холодным,
Идёт в огонь. «Умерший в рабский век
Бессмертием венчается – в свободном!
Я умираю – ибо так хочу.
Развей, палач, развей мой прах, презренный!
Привет Вселенной, Солнцу! Палачу! –
Он мысль мою развеет по Вселенной!»
«Свет разума Божия да предшествует вам во всяком движении и деле, мирное устроение да руководит вами, и тишина братолюбия да господствует в вас».
«Какую же пользу принесёт религия человеку, который исповедует религию и не пришёл к осознанию истины, если он не счастлив? Религия не означает угнетение и печаль. Дух религии должен давать счастье. Бог счастлив. Он есть совершенство любви, гармонии и красоты. Религиозный человек должен быть счастливее того, кто не религиозен. Если человек, который исповедует религию, всегда погружён в меланхолию, религия, в определённом смысле, опорочена, форма её сохранена, но дух утерян. Если изучение религии и мистицизма не ведёт к настоящей радости и счастью, то с тем же успехом, можно было и не предпринимать его, поскольку оно не помогает достижению жизненной цели. Мир сегодня печален и страдает в результате ужасной войны. Религия, отвечающая запросам сегодняшней жизни, составляет тот метод морали, который укрепляет души, даёт им жизнь, озаряет сердце человека божественным светом, уже пребывающим в нём, не обязательно во внешней форме, хотя для некоторых форма оказывается весьма полезной. Но первейшей необходимостью является то счастье, которого желает каждая душа».
А Бог не действует. Он есть.
И в этом всё. Благую весть
Свет вносит в глубину сердец:
В творении живёт Творец.
И лишь присутствие Его
Есть творчество и волшебство.
«Испытания Мои суть провидение Моё: по видимости они – огнь и мучение, но сокрыты в них свет и милосердие. Поспеши же к ним, дабы стать тебе вечным светом и бессмертным духом. Вот заповедь Моя, внемли ей».
«Добросердечие измеряется не столько так называемыми добрыми действиями, причина которых бывает слишком различна, но самым внутренним добросердечием; оно зажигает тот Свет, который во тьме светит».
«В ранних буддийских писаниях существуют различные повествования о человеческой эволюции, которые затем повторяются в многочисленных более поздних текстах раздела Абхидхармы*. Буддийский космос в этом описании состоит из трёх сфер: мира желаний, мира форм и мира отсутствия форм, которые представляют собой ряд всё более утонченных состояний бытия. Мир желаний характеризуется тем, что пребывающие в нём живые существа способны испытывать чувственные желания и боль; именно в этой области обитают люди и животные. В противоположность этому в мире форм совершенно отсутствует боль, и пребывание в нём характеризуется преимущественно чувством наслаждения. Тела обитателей этого мира состоят из света. И наконец, мир без форм находится всецело за пределами любых физических восприятий. Пребывание в нём сопряжено с состоянием полной равностности, и существа этого мира лишены какой-либо материальной телесности, пребывая на нематериальном, ментальном плане. Существа высших уровней мира желаний, а также обитатели миров форм и бесформенного относятся к числу небожителей. Следует заметить, что на все эти области распространяется действие Первой благородной истины (истины о страдании – прим.ред.ЕР). Эти райские обители, о попадании в которые мы, возможно, мечтаем, непостоянны; все они подвержены своим собственным видам страданий и перемен».
*Абхидхарма – буддийское философское и психологическое учение.
«Наш духовный труд состоит в том, чтобы раскрыть весь Свет, который первоначально был помещён в наш Сосуд, а затем стать маяком, несущим Свет другим».
«К тому и Говорю уявить ещё немного терпения. Идёт, идёт радость. Идёт, идёт сказка чудесная, Светом повитая, чтобы в жизни земной воплотиться победною явью».
«Укажите, насколько знание может проложить путь к единому Учению. Неужели человечество не может понять, что знание идёт из одного Источника? Потому деление на знание и невежество будет делением света и тьмы. Мы легко Тору заменяем гимнами Вед и заветы Будды соединяем со словами Христа, ибо не видим отличия в Учениях одного Источника».
